Освальд сидел на влажной соломе, обхватив колени руками, и съежившись от холода как мальчишка. Что они себе возомнили, а?! Думают, что если он простой человек без герба и прочей дребездени – у него чести нет?! И он не знает что такое дружба?!
Ха три раза. Кузнец фыркнул, и поднялся на ноги. Нервно походил из угла в угол, звеня цепью
Два на три шага, вот ужас какой!
«Неужели люди проводили в этих темницах годы?!»
Освальд бессильно зарычал, схватившись обеими рукам за решетку двери.

- Этот человек что-то знает - послышались в коридоре голоса.
- Да что он знает, просто решил тут благотворительный фонд развести, как оруженосец военачальницы.
- Думайте, о чем говорите. Оруженосца военачальницы схватил старший шпион. А этот мерзавец никогда ни перед чем не останавливался, насколько я его знаю.
- Да и военачальница как оказалось тот еще фрукт гнилой.

У Освальда глаза на лоб полезли от услышанного. Что он пропустил, сидя в этой камере?! Почему леди Сингл называют гнилым фруктом, и обсуждают наравне со старшим шпионом?!
- Сидишь? – подошедший стражник загремел ключами, – Гниёшь?
- Сижу. Гнить не собираюсь – подняв голову прошипел Терстон.

Вояка фыркнул, открывая замок на кандалах. Его напарник крепко схватил Освальда за плечи и вытолкнул в коридор.
- Я требую объяснений! Какого... – гневно начал Освальд.
- Принцесса мертва. Королева считает, что что-то знаешь, раз порывался освободить лекаря.
«Но я не знаю... ничего... Гурий просто мой друг»
- Ее величество ждет в тронном зале.

Мелькали факелы и серые стены. Наконец конвой остановился перед массивной дверью. Первый страж сильно стукнул в дверь, и та, кажется, жалобно затрещала.
Медленно со скрипом дверь отворилась, и кузнеца толкнули в перед.
Зажатый между двумя сильными стражниками мужчина прошел к трону королевы.
«Как же тут светло»
Освальд, щурясь огляделся по сторонам, ожидая знака.

По правую руку от величества сидел ее первый советник, Лукиан, полноватый мужчина в синем камзоле Тревертона, кривящий толстощекое лицо в желчной ухмылке.
«Ну да, конечно, знает он!» - говорил ехидный взгляд советника, устремленный на Освальда.

В тени трона стояла Лантин в неизменном черном платье. Она то и дело нервно заправляла за ухо непослушную прядку волос.
Прозванная Безмолвной Тенью, женщина не проронила ни слова, только кинула на Освальда многозначительный взгляд.
За троном по стенке вытянулся десяток солдат.
«Совсем молодые – подумал Освальд усмехнувшись. Они явно были воспитаны Руфией, во-на, какая выдержка.»

Только вот самой воительницы что-то не было видно.
Он не имел права говорить, пока его не спросят. А его не спрашивали. Его томили скованным по рукам и ногам уже полчаса, и он не мог отвести взгляда. Кто-то из солдат зевнул, прикрыв рот кулаком. Хваленая авантонская муштра начинала потихонечку сдавать.

- Рассказывай, – наконец-то разрешила леди Бернис.
- Я не верю шпионам. Я знаю про каменный гроб в котором держали Гурия! Я знаю, его морили голодом и жаждой лишь за то, что он заболел! – цепи на руках Освальда звенели – дрожали руки.
Сам кузнец не замечал того, что говорит, и каким голосом. А всякий раз когда речь заходила о Гурии – Освальд срывался на крик.

- Каменный гроб?! Мадам Бруккер, извольте объясниться! – так и подпрыгнула королева.
- Не я отдала приказ. Это сделал Ратори Гринси. Он держал господина лекаря в карцере подобном королевским темницам, а потом... запер в каменном гробу.

- Камера пыток просто отдыхает по сравнению с этим, - ввернул Лукиан.
- Вам слова не давали, - взъярилась королева.
- Но сэр Лукиан сказал правду. Там каменистый земляной пол, в этом гробике можно только лежать - такому высокому человеку как господин лекарь и вытянуться-то нельзя в полный рост.
Лицо ее величества пошло багровыми пятнами.
- Так значит?! Один из лучших целителей королевства подвергался пыткам, а вы, мадам и ухом не вели?!
- Почему же? Я старалась помочь Гурию Грегору по мере моих сил, – Лантин отвернула воротник и показала ее величеству свою опухшую шею, – За то, что я носила лекарю воду, Ратори хотел меня задушить. Оруженосцу Руфии Сингл повезло меньше, он был повешен нашим дражайшим шпионом на ветке священного дуба.

- Так значит?! – тупо повторила королева.
Советник посмотрел на Освальда, и суетливо направился к нему на своих коротких ножках.
- Рассказывайте, рассказывайте. Зачем вы вторглись в королевский дворец и направлялись к шпионскому корпусу? - тут Лукиан поднял голову и похлопал Освальда по плечу. Кузнец, передернувшись, заговорил
- Потому что я хотел вытащить Гурия из этих чертовых подвалов. Мы с ним... очень похожи.. Я знаю про него почти все... И то, что он клаустрофоб до потери сознания...

- Верно, – Лантин сказала это тихо, чтобы не прогневать королеву, но леди Бернис и не подумала ее обрывать.
- Как трогательно! Лучшие друзья! – с издевкой проговорила ее величество.
После этих слов повисло тягостное молчание, которое неожиданно прервал королевский советник.
Взяв королеву за руки он проникновенно заговорил:

- Эта дружба достойна уважения а не издевок. Я бы утверждал что Освальда Терстона следует отпустить принеся соответствующие извинения. Подумайте сами, если бы ваш брат подвергался издевательствам и пыткам со стороны такого человека как Ратори Гринсей, вы бы смогли это стерпеть? Не пошли бы очертя голову отбивать Виктора?
- Виктор умер... Но все же... А с чего вы собственно взяли этот пример про братьев?!
- Моя мать обучила меня читать по глазам. К Гурию Грегору этот человек относится как к младшему брату, которого всегда готов защитить. Поэтому я считаю, что кузнеца следует отпустить – гнул свою линию Лукиан, судорожно сжимая ладонь королевы.

- Вы уперты как осёл, – поджала губы королева, – Но... хорошо, господин Терстон. Вы убедили моего советника, значит, убедили и меня. Мадам Бруккер, снимите оковы с этого человека.
Толстенькая, кругленькая как мяч, шпионка, подкатилась к Освальду и заскрежетала ключами в замках кандалов.
- Вы можете идти, – бесцветным голосом проговорила королева, обращаясь к Освальду и шпионке.

- На сегодня с меня достаточно. Эти расследования необходимы, но утомительны... – Эта фраза была обращена уже к советнику. Королева подавила зевок и встала с трона.

Освальд же на деревянных ногах пошел к выходу. У дверей тронного зала его перехватили конвоиры, и весь остаток пути Освальд прошагал бездумно разглядывая своих сопровождающих.

Со скрипом захлопнулись ворота и поднялся мост. Впервые за долгое время, Освальд ощутил себя свободным.
Захотелось больше никогда не возвращаться туда. Никогда и ни за что.
А ведь он раньше не ценил свою свободу, и то, что может идти куда угодно...
Теперь бы добраться до Гурия. Рассказать ему все.

Насвистывая веселую песенку, Освальд бежал, почти летел, радуясь свободе, и забыв обо всех делах и невыполненных заказах. Кого оно волнует, если важность их дружбы признала королева?! Ну, вернее сначала советник, а потом и сама леди Бернис. Освальд помнил, о заказе лично от Гурия – сковать крепкий двуручный меч. Рыжий Бес вздохнул и резко остановился.
Грядет война, а он... забыл об этом. Так и Гурий погибнет на поле боя, а он, Рыжий Бес и ухом не поведет. Ух, позор, позор!
Да вся природа забыла сейчас о войне! Вся природа забросила дожди, которыми обливала Тревертон в день смерти молодого короля!
С трудом заставив себя сдвинуться с места, кузнец так же бездумно пошел в сторону таверны.
Увиденное потрясло его, и Освальд в очередной раз поразился тому, что мог забыть обо всем так запросто.
Хитана во дворце, и некому содержать заведение.

Таверна глядела на дорогу пустыми глазницами окон. Дребезжащая лютневая мелодия знаменитой баллады не раздавалась уже месяц... А потом Освальд потерял счет дням. Он точно знал, что на праздник урожая бардесса меняет один куплет. Ему всегда удавалось угадать какой. Рыжий усмехнулся и заглянул в таверну. Интерьер поражал свой безысходностью, пол покрылся нетронутой пылью, стекла были серыми от грязи, простенькие шторы оборваны...

И в этот момент Освальд понял, чего тут не хватает: надо вытащить Хитану из королевского дворца! Подумав об этом, кузнец застонал как раненый зверь – хотелось снова пойти во дворец вопреки всему, и открутить величеству голову. Принцесса ведь мертва, накой мертвой придворный лютнист?!

- Верните мне мою Хитану. Верните народу барда!
- И выпивку – скучающий у дороги мужчина понимающе кивнул Освальду. Кузнец понял, что думал вслух и залился жаркой краской.

Думаю, это из свободной династии и сюда можно. Небольшой такой рассказик получился. Свободной династии он придает небольшую сериальность, а тут, думаю, будет к месту.

Авантон: План - захват Дракона

- Гордон, ради всего святого, только не этот ужас! - прошептала Руфия, с  мукой во взгляде созерцая красное расшитое парчой платье, болтающееся в руках брата.
- Этот бал... - растерянно начал мужчина. - ну будь ты хоть один денек женственнее!
Руфия пожала плечами, глядя в зеленые глаза Гордона.
- Вот что с тобой сделаешь!   Надену я этот ужас, но только один раз, больше - ни-ни.

Видя во взгляде сестры полную покорность судьбе, Сингл хмыкнул, и, повесив платье на манекен, хлопнул в ладоши:
- Аланнис!
Руфия прикрыла глаза. Если  других слуг она могла бы отговорить от глупой затеи сделать ее женственнее, то старую Аланнис сам чёрт не уговорил бы отступиться от приказа «юного лорда»

Военачальница усмехнулась. Брату двадцать восемь лет, она - его близнец, а Аланнис называет их «маленькая леди» и «юный лорд».
Старушка, молчаливая как тень порхала вокруг нее, то затягивая корсет, то  быстро хлопая пуховкой по лицу - скрывая неровный загар.  Руфия  морщилась, когда пудра попадала в нос, и сдавленно чихала.
- Ну, ну, маленькая леди, не морщитесь так! Вам идет быть женственнее! – ворковала старушка, водя кисточкой по губам руфии.
«Хватит меня украшать!» - готова была завопить воительница. Образ мальчишки-наемника был ей гораздо привычнее. Она бы предпочла простоять в карауле весь бал, чем задыхаться в тесном плене корсета.
- Вот! Посмотрите на себя! Чудесная маленькая леди! – сладким голосом проворковала Аланнис,  оправляя маленькие складки на платье Руфии.
- Маленькая! Под третий десяток! - свирепея на глазах прошипела девушка.
Обычно такие обращения умиляли ее, но сейчас, когда предстоял серьёзный выход в свет - чувствовать себя девчонкой было хуже всего.
- Кому вы это говорите, миледи? Я помню вас ещё тщедушной крохой в овчинном кармашке!
Руфия вздрогнула.  Ну вот, опять!

- Аланнис! Все готово? Карета подана!
- Да, да, милорд, готово, лучше не бывает! -  подталкивая Руфию к выходу,  проворковала служанка.
- Кто эта леди! Не узнаю свою сестру!  – со смехом произнес Гордон, беря Руфию за руку. Девушка вымученно усмехнулась. Шутит он!
- А этот локон пусть выбивается - произнес Гордон, поправляя прическу Руфии.
Глупее военачальница еще никогда не чувствовала себя. Тонкие шелковые перчатки -  вместо тяжелых латных; платье вместо доспехов... 
И вместо привычного уже общества воинов - этот глубоко ей ненавистный высший свет...
Но если брату нужно появиться с ней на этом проклятом Яковом балу - один день она потерпит.
А вот когда брат отстегнул от ее пояса ножны меча  - Руфия взвыла.
- Вот нет у тебя совсем ума. Меч! С таким-то платьем!
- Безопасность - прежде всего, ты разве не помнишь? - едко отозвалась Руфия. - Пока ты будешь вальсировать там со своей... эм... как сказать-то, дамой сердца, ко мне может пристать какой-нибудь пьяница. Я же сейчас явно не Руфус а Руфия собственной персоной! 

- Нам просто нужна  парочка авантонских тайн, Воробушек. Как ты их достанешь, мне наплевать
- Мне эти ваши авантонские тайны - как курице свеча. Я не стану... - промямлил блондин, пятясь к двери
- Жить надоело?.. - пугающе пробасил старший инквизитор, вынимая кинжал.
Фрэн помотал головой,  и в мгновение ока скрылся за дверью
Как же ему надоел Авантон с этой чертовой жарой!  Ради Драконши облазить весь Авастальд, и только для того чтобы выведать у нее пару черту не нужных тайн!
А в противном случае - убить! Блондин сжал кулаки.
- Мои руки по локоть в крови. Я у этих уродов мальчик на побегушках. - проворчал мужчина,  вновь прикалывая к берету перо. Балы, по которым приходилось курсировать, чтобы поймать Дракона в свои сети -  начали порядком выматывать.
А ведь он сам предложил этот бредовый план - поймать сестру Дракона и слегка надавить на него...
Сколько бы он сам не ненавидел свою сестру - порой что-то непонятное и незваное пробуждалось, и тогда Блондинчик готов бы разорвать на клочки любого, кто покусился бы на Земфиру.
Может ему просто надоело быть "бездушной мраморной сволочью"?

Войдя в зал, залитый светом свечей,  мужчина тут же приметил живописную парочку. Огненно-рыжие, в красных одеждах близнецы могли быть только наследниками лорда-Дракона. Старший брат чувствовал себя явно в своей стихии, а сестра всеми силами старалась за него спрятаться. 

"Ну ничего же, птичка, я тебя так спрячу..." - при этой мысли блондин не смог сдержать похабную ухмылку. В любой другой день, скажи ему кто-то, что ему предстоит выкрасть военачальницу Тревертона из-под носа у ее собственного брата - он бы только пальцем у виска покрутил...

- Разрешите пригласить! – с улыбкой протягивая Руфии руку произнес Фрэн.
- Разрешения следует спрашивать у моего брата. – сказала, как отрезала Руфия.
Фрэн побледнел, поглядев в ту сторону, в которую указывала девушка.
Вблизи Гордон Сингл показался Воробушку самым настоящим великаном -  чуть не дотянувший до двух метров роста лорд-командующий авантонской гвардии был раза в полтора шире Фрэна в плечах.
Изучив Дракона внимательным взглядом, Фрэн, не спрашивая его разрешения  заключил Руфию в объятия и закружил в танце.
«Черт побери, - подумала Руфия – он единственный понял, что братик и так разрешит меня пригласить!»

- А как в Авантоне относится к кровосмешению, леди Сингл? -  внезапно выстрелил вопросом Фрэнсис, прикоснувшись к рыжим волосам девушки, и почти нежно отвел от лица выбивающийся локон. Почерневшие от возмущения глаза авантонки полыхнули красным огнём гнева.
- На что вы намекаете?!
- Вы живете со своим братом. И абсолютно не интересуетесь иным мужским обществом. Возможно, вы делите с ним ложе? И скажите что я не прав!
- Я не понимаю о чем вы!
- Если я не прав - докажите мне это! - горячо шепнул Фрэн, увлекая военачальницу в каморку прислуги.
Ключ в  замке громко щелкнул и наступила тишина, нарушаемая только хриплым дыханием мужчины.
- Ну что же?
Фрэн ощупал фигуру воительницы абсолютно бесстыдным взглядом и внезапно прижал девушку к себе.
Руфия оттолкнула мужчину от себя, и хрипло вскрикнула.
Заточенный кинжал холодным поцелуем коснулся ее шеи, и Руфия уже на самой границе сознания услышала треск ткани и елейный голос: «Ты всё равно ничего не докажешь, Дракон»

- Мое! - исступленно выкрикнул Гринсей на общем языке.
Обнаженный блондин прижимал к себе Руфию, а женщина, судя по всему была без сознания.
«Она гордая. Вряд ли она так просто позволила себя раздеть да еще и...» - пронеслось у Гринсея в голове.
Наемник, взревев, саданул блондина эфесом меча по голове. Со слабым стоном Фрэн отключился, разжав объятия. Капельки пота блестели на его носу.  Шпион не сдержал возмущенного рыка, исекунду думал, а не перерезать ли насильнику горло. Решив, что для церемоний с этим уродом сейчас не время, мужчина подхватил  военачальницу с пола, и укутав своим плащом, вынес ее из каморки.

Первым ощущением была боль.
Затем свет. Очень много яркого света.
- Будем надеяться что никаких физических последствий этот случай не понесет.
- Ага, а еще кричащих и пищащих...
- Ша! - последний голос принадлежал явно южанину. - Хватит тут балаган разводить, уроды!
- Я идиот. Пока Руфия  носила мужской  костюм - к ней никто  не приставал! Черт же меня дернул уговорить ее надеть платье!
Руфия с трудом разлепила веки, и тихо вскрикнула. 
- Тихо, тихо. - произнес, коверкая слова наемник.
Женщина смутно помнила, как ее поили из чаши чем-то холодным, чем-то от чего дико ломило зубы.
- Не говори. Вообще не шевелись.
- Ты думаешь, она способна говорить?! - Гордон оттолкнул шатена от сестры, и опустился перед кроватью на колени. - Ты слышишь?
- Слышу. - прошипела Руфия. - Я клянусь, я б тебе оплеух навешала, если бы у меня не болело все тело!  Платьице! Платья всегда мне сплошные несчастья приносили!
Гордон, смутившись упер глаза в пол. Поднялся с колен и  сел рядом с сестрой, подоткнув ей одеяло.
«Где мейстер с успокоительным?!» - положив руку на сердце думал Сингл-старший. Он как никто ощущал боль и страх сестры. Замечал даже то, что обычно стойкая воительница готова разрыдаться как девчонка.

- Я не знаю что мне сделать. Прости меня... Ну что я могу сделать?!
- Найди того урода, который меня обесчестил, а потом - я подумаю.  И дай мне возможность отвесить ему пару полновесных оплеух. Этот беловолосый у меня еще поплатится... Я ему лично все околичности пообрубаю...  – подскакивая на кровати от избытка эмоций почти кричала Руфия.
- Не кипятись... – не найдя ничего лучше, Гордон заключил сестру в объятия.
- Я теперь никогда замуж не выйду, а ты мне советуешь не кипятиться?! - простонала Руфия, устало опускаясь на кровать. - Рыжий дурак...

Драббл по  игре "Цена свободы: Тайна кукловода"

- Доброе утро, Джен. – раздался над головой Пера скрипуче-насмешливый голос Кукловода. – Просыпайся, или ты уже отчаялась в борьбе за свободу?

Джена с трудом разлепила глаза. Проклятый маньяк, проклятый старый дом... и проклятая камера! Резко сев на кровати когда объектив прибора уставился на нее, Джена обозлилась и запустила в камеру подушкой.
- Иди к черту...
Однако, полежать еще пять минут ей не дали. Со скрежетом где-то повернулся рычаг, и на девушку обрушился ледяной душ. Джена подскочила, выпуталась из размокшего одеяла,  и, ежась от холода принялась бегать по комнате кругами, пытаясь согреться.
«Пробежка в замкнутом пространстве»  сопровождалась диким хохотом Кукловода.
Когда система пожаротушения (а именно она работала холодным душем) перестала работать, Руфия заметила клочок бумаги на прикроватном столике. Джен прищурилась, вглядываясь в расплывчатые буквы, и пробубнила себе под нос:
- «Приходи в подвал, нужна твоя помощь. Джек»
То ли девушке показалось,  то ли из динамика донесся смешок, когда она вырвалась из комнаты, и побежала на помощь своему лидеру – прямо так  в насквозь промокшей одежде.
Считая ступеньки и сметая на пути все, что попадалось под ноги, девушка спустилась в подвал.

Дверь была приоткрыта, и из щели не доносилось ни звука. Джен ожидала, что лидер подполья выйдет навстречу, и с лучезарной улыбкой попросит ассистировать ему, пока он чинит протекающую трубу или ломает камеру, в лучших традициях Подполья. Но ничего подобного.
В тишине и безмолвии девушка прошла испытание, не обратив внимания даже на увесистую гирю, свалившуюся на руку. Что-то не то было во всей этой ситуации, ведь Джек всегда дожидался, если звал кого-то на помощь. Немного постояв в центре комнаты и в последний раз затравленно оглядевшись, Джен вышла из подвала, напоследок чихнув от пыли.
На глаза почему-то наворачивались бессильные слезы. Рука вдруг поняла что ей надо болеть, и заныла так нестерпимо, что девушка взвыла.

Джим, как всегда суетливый, направлялся на кухню, когда услышал бессильный стон.
«На Джека не похоже» задумчиво хмыкнул Файрвуд, спускаясь по лестнице в подвал.
И действительно, это был не Джек, а новенькая подпольщица. Бешеная морковка, как прозвал ее за волосы Кукловод.
- Что, опять гиря на тебя упала?
-Нет, доктор! – задыхаясь, прошептала Морковка, протягивая Файрвуду записку якобы от его брата. Джим деловито схватил ее, и спустя минуту недобро хмыкнул.
Джен вжалась в стену. Зная Джека в гневе, она могла себе представить, что представляет из себя разозленный Джим, ведь он копит всю ярость, которая наверное в нем накопилась, в отличие от того же Джека, который «не отходя от кассы» устраивает крушение всей мебели в радиусе одной комнаты.
- Джека в подвале не было...
- Странно – хмыкнул доктор еще раз, нервно крутя сырую бумажку в руках. – Он довольно обязательный парень...
Файрвуд-старший поднес записку к лампе, и тихонечко выругался.
- Морковка, у нас большие проблемы. Это не почерк Джека.

Пролог:
Они еще заплатят мне за свое коварство. Они еще горько поплачут.
Маг рассмеялся, склоняясь над свитком. Яковитийские руны танцевали перед его глазами странный вальс, изредка вспыхивая фиолетовым огоньком. Завораживающее и пугающее зрелище было привычным Нолвасу.
Маг знал, что начав читать заклинание, он уже не сможет остановиться. Сжав руки в кулаки, выкрикнул первое слово, и быстро, сбивчиво забормотал.
Голос мага то повышался чуть не до крика, а иногда превращался в сдавленный шепот.

Красные круги поплыли у Нолваса перед глазами, и неловко оперевшись на стол, маг толкнул его, а следом рухнул сам - с дичайшим грохотом.
Неизвестно откуда повеяло холодом и ветром, и страницы магической книги зашевелились. Со страниц сорвалось несколько снежинок. Нолвас   завороженно наблюдал за результатом своего колдовства.
Зима. Зима всегда была его любимым временем года. И им придется полюбить ее.
Поднявшийся в комнате сквозняк разметал бумаги по комнате, и несколько раз перелистнул страницы массивного тома.
"Да будет так..." - прошептал Нолвас, уже теряя сознание. Он знал, что за проклятие придется поплатиться жизнью, но не подозревал что так скоро.
Темный круглый зал без окон освещался только парой свечей. 

Глава 1.
- Ты ничего о морозе не знаешь,  - твердил Джебедин жене. - Ничего, абсолютно.  Ну, сохранишь ты мальчишку, дальше-то чего?! Он родился долгим летом, он не выживет, и Земфиру не сбережет!
А если ты умрешь - ты уже не сможешь им помочь. Ничем, Аджи, ничем!
- Я сказала, возьми мой плащ и укутай мальчика, - отрубила Аджеа, прижимая к себе дочь. – Дочь я согрею сама, а Фрэн уже большой, он не терпит, когда его тискают. Спорить с Джебедином не было уже никаких сил, но Аджеа продолжала стоять на своем.
- Как знаешь. Но помяни мое слово... - сварливо  проворчал авантонец.
- Замолчи, ты их разбудишь! - почти уже безразлично прошипела женщина,

Сжав зубы, и просверлив жену сварливым взглядом, Джебедин вышел из дома, громко хлопнув дверью, так что она чуть не сорвалась с петель. Сквозняк пробрался в комнату, и женщина мелко задрожала от пробирающего до костей холода. 
Аджеа с ненавистью посмотрела мужу вслед, скрежеща от ярости зубами. Иногда создавалось впечатление, что дети, да и она сама, совсем не дороги Фросту.
- Лорд тоже мне. – проворчала Аджеа, беспокойно наблюдая за ворочающимся сыном, которого папаша так и не укрыл. Мальчик закашлялся, зажимая рот ладошками даже во сне, и проснулся от собственного кашля. Аджеа замерла, баюкая дочь.   
Неожиданно синие глаза Фрэна оказались прямо напротив ее глаз. И сын замер, точно так же как она сама.
Метель залихватски свистнула в трубе, стряхнув с них обоих оцепенение.
- Мам? – в ответ на зов сына, Аджеа только моргнула, не в силах пошевелиться. Запеленутая в овчину дочь сучила ножками и гукала: услышав голос старшего брата она изо всех своих крошечных силенок тянулась к нему. Выпростав маленький кулачок девочка агукнула и схватила брата за палец. Тот только тихо рассмеялся.
- Я ее подержу, мам?

Аджеа уже как-то безразлично посмотрела на сына, когда он взял из ее рук кулек с младенцем.
- Ма... это что, и я такой был?
- Был. Только ты с самого начала пошел в Иналли. Ты весь светленький а у Земфиры волосы еще потемнеть могут, и станут цвета старого золота, как у бабушки.
Выражение безразличия будто приклеилось к Аджеа.  Откинувшись на подушки, женщина закрыла лицо руками и всхлипнула.
Только тут Фрэнсис все-таки заметил что отца в доме нет. Никто, слава Мудрецу, не горланил похабные песни, не орал на мать, и не махал мечом, разнося все, чего касалось лезвие клинка – в мелкие кусочки. Фрэн потер длинный шрам на запястье, скрежеща от противной боли зубами.
Аджеа свернувшись клубочком почти на краю кровати – не обращала ни на что внимания.
Схватив мать за плечи, Фрэн потряс ее. Она лишь покорно повернула голову в его сторону и смерила мальчика безразличным взглядом.
- Мам?! Мам, где папа?!
- Шиншиллы его сожрут однажды. - безразлично прошептала Аджеа. - Папу твоего. Опять на охоту пошел.
Фрэн замер, оглядываясь по сторонам. Выдвинул из комода ящик, пересчитал отцовские ножи. Все они оказались на месте. Меч все так же висел на стене, будто ржавый сувенир. И тут-то Фрэнсис осознал, что на самом деле произошло.
- Он... нас бросил! - впадая в истерику, взвизгнул мальчик, стуча кулаками по спинке родительской кровати. Земфира зашлась плачем от страха, молотя воздух кулачками.
Аджеа похолодела еще больше, и прижала дочь к себе.
- Закрой дверь. Земфира замерзнет. - безразлично проговорила Аджеа, уже начиная замерзать.
Фрэн бросился к двери. Из щели на него повеяло холодом, и парень вздрогнул. Пальцы плохо слушались его, и в их кончиках кололо, когда Фрэн вешал на дверь цепочку.
- Он не вернется, он не вернется – твердил сквозь слезы Фрэн, прижимаясь к матери, как маленький. Слабой рукой женщина гладила сына по волосам. Тот слегка морщился, но пытался этого не показывать.
Мальчик свернулся калачиком на кровати, и провел пальцами по светлым волосикам сестры.
- Никому вас не отдам... – прошептал мальчик,  обнимая мать. Аджеа  через силу улыбнулась, и коснулась холодной рукой щеки сына.
- Подожди – улыбнулся Фрэн – я сбегаю за одеялом... сразу теплее станет...

На второй этаж маленький Фрост залезать боялся – там обычно ошивался отец, выискивая что-то в кладовых, из которых второй этаж и чердак состояли чуть менее чем полностью. В такие моменты к Джебедину лучше было не лезть. Но сегодня мальчик чувствовал странную уверенность – отца нет.
Уже вытаскивая из-под груды слежавшихся подушек старое, пахнущее пылью одеяло, мальчик услышал какой-то неясный шум, и жуткий, пробирающий до костей хохот.
Одеяло тащилось вслед за ним по лестнице, когда Фрэн спускался.
- Мам?..
В ответ последовал только невнятный хрип, из которого ничего нельзя было понять.
Из комнаты пахнуло холодом, и чем-то, что раньше Фрэн встречал только на кладбищах. На полу остались отпечатки грязных сапог. Комод был разворочен почти по досочкам, а охотничьи ножи Дина валялись на грязном полу в живописном и устрашающем беспорядке.
Дверь была вышиблена метким ударом сапога.
Все еще надеясь на что-то Фрэн заставил себя подойти к кровати, где на окровавленных простынях лежала Аджеа.
Старшая дочь Иналли сейчас выглядела маленькой и жалкой. Распахнутые, пронзительно-синие глаза не выражали ничего, кроме немой мольбы. Серое шерстяное платье даже сейчас делало Аджеа красивой.
- Береги Земфиру. Пожалуйста... – выпалила Иналли на последнем дыхании, хватая сына за ворот.
- Мама!..
У мальчика предательски задрожали руки, когда он вновь поднял сестру с постели. Сейчас он осознал что несет за этого крошечного человечка ответственность.
- Не знаю, понимаешь ли ты меня - тихо произнес мальчик - но мы одни, Земфира. Теперь мы сами за себя.