В таверне тогда клубился дым, и кило пахло дешевым вином. С тех пор как с войны не вернулся кузнец, Хитана потеряла весь свой энтузиазм. Фрэн замечал, что она пропускает в балладе шестой куплет.
Точнее говоря, он ничего сейчас не замечал – азарт захватил его. Карты кости – Фрост проиграл почти все.
Оставался лишь кулон, сворованный у сестры, и жгущий ему руки. От этой побрякушки сокольничий хотел избавиться в первую очередь.

- Повышаю. Повышаю. И снова повышаю, - Фрэн выложил на стол кулон Земфиры. Продать его нельзя - именной, шиншилла такая. А вот проиграть в кости, кажется было вполне можно. Даритель, этот гнусный деревенский знахарь вряд ли ещё когда-нибудь объявится.
- Так он же именной! Такие не ставят! - партнер по игре раздраженно швырнул кулон на стол, повертев его в тонких костлявых пальцах.
- У Грабвиля, я слышал, странные порядки...
- Мы принимаем только деньги, или то, что спокойно можно нацепить на себя.
- Или людей - Фрэн едко усмехнулся, предвкушая избавление от ненужной обузы в виде упертой сестренки. - Что ты скажешь, если в счет долга я отдам тебе в жены хозяйку этого кулона?

- Случалось ли вам ненавидеть своего родственника настолько же, насколько я ненавижу своего брата? - издевательски высоким голосом прочитал Фрэн, глядя в лицо Земфире.

Этот ее дневник, исписанный бреднями – мог послужить серьезным доказательством того, что тут творится, если мелочи удастся выбраться. Играть роль заботливого порядком уже поднадоело. А попросту выдать ее замуж за деревенского знахаря уже не получится. Линна не дождавшись прямого приказа пустила слух о смерти лекаря.  Дура...
Земфира подпрыгнула на месте и изо всех силенок стукнула братца в живот.
Такого унижения девушке испытывать никогда не приходилось. Читать ей же ее дневник! Таким... ничего хорошего не предвещающим тоном...

- Ненавидеть, да?! Я тебя в своём доме приютил, пока твой воинственный женишок с мечом носится? Приютил!  Я тебя, тварь неблагодарную кормлю, пою, пытаюсь в жизни устроить! Замуж за приличного человека выдать пытаюсь!
- А я не хочу по твоему расчету замуж выходить! - прорычала Земфира, вырывая из рук старшего брата тетрадь. - я помолвлена с Гурием и... Я с места без него не сдвинусь!

Сокольничий замахнулся, намереваясь дать сестре пощечину, но неожиданно задержал руку и прикоснулся к светлым волосам Земфиры, чуть ли не с нежностью.

- На, держи да покрепче. - произнес милый братик, протягивая магессе кинжал. - Как хочешь - можешь живот себе вспороть, а можешь сразу в сердце. И отправляйся к Петеру, там своего женишка и встретишь! - скаля зубы в ухмылке сытой гиены, пропел Фрэнсис сладким голосом.
На лице Земфиры застыло каменное недоумение. Глуповато приоткрыв рот, девушка глядела брату в глаза.
- Было очень мило со стороны  Мечей Якова  вспороть этому мужлану живот, разве нет?  - Фрэн приподнял сестру за плечи, и голосом, буквально источающим сироп, проворковал:
- А сейчас ты утрешь эту сырость, и выйдешь в зал.  Или тебе надоело  жить?
Земфира дернула плечами, и обняв саму себя зашмыгала носом как девчонка. Швырнув нож  в сундук с приданым, девушка скорчилась на тонком одеяле и заплакала навзрыд.
- Это самая страшная сказка из всех что Фрэн мне рассказывал. Настолько страшная, что может быть правдой!..

Дальнейшее Земфира помнила смутно: вроде брат утирал платком слезы, водил пуховкой по  щекам.
«Запудрил синяки. Ну и зачем?
Затянул корсет. Я и так худа, зачем ты это сделал?»
- Выходи. И запомни - я могу сделать тебе очень больно, если ты опять вздумаешь дурить!

Земфиру передернуло, когда «Одноглазый маэстро» коснулся ее руки. 
- Счастлив встретить вас - чётко выговаривая слова произнёс южанин.

Фрэн наблюдавший за этой сценой,  нехорошо ухмыльнулся и поманил  одноглазого пальцем.
- С этой девчонкой нельзя настолько миндальничать. Она и так растеряла остатки совести.
- Я не миндальничаю. Я проявляю элементарную вежливость к леди.

- Это не леди - взвыл Фрэн - это мелочная, упертая, бессовестная...
«Если тебе горит выдать меня замуж, мог бы раз в жизни похвалить» - меланхолично подумала Земфира.

- Гаааспадин - с утрированно тревертонским акцентом произнес «Маэстро» - Все мы бессовестные твари, а особенно в свете этой шиншилльей войны. Мне вот выкололи глаз мечи Якова. Ну не бессовестно с их стороны? -  Скрывая легкую улыбку, произнёс одноглазый.
"Да он вечно ухмыляется." - с тупой злобой подумал Фрэн.

Земфира сдавленно захихикала. Этот мужчина, в отличие от всех других кандидатов - нравился ей всё больше, несмотря на отвращение, которое поначалу вызывал его вид. Бельмо на левом глазу, тщательно скрытое магией, острый нос, и вечно поджатые губы, кривящиеся в едкой ухмылке.

Одноглазый взял Земфиру за плечо и прикрыв слепой глаз прошептал по-тревертонски:
- Спокойнее. Мне вовсе не горит жениться. А вот вытащить тебя из этого гадючника я сумею.
Земфира поймала себя на том что отчаянно мелко дрожит. Куда она денется, если даже удастся сбежать от брата?!
Когда смысл сказанного одноглазым окончательно дошел до нее – Земфире стало смертельно за себя обидно.
Даже покалеченному в чертовой войне ядоведу не горит на ней жениться!

Фрэн подозрительно поморщился, услышав резкую тревертонскую речь.  Ни черта не понимая,  он терпеть не мог, когда при нем говорят не по-омутийски.
Он снова и снова глядел на сестру. Посмотрим, как ты посмеешься, когда тебе срежут волосы и будут при каждом удобном случае тащить в постель.

Это было даже забавно. Он выигрывал трижды. Избавляясь от сестры, избавляясь от долга и наконец получая полную свободу действий.  Младшая сестра своим занудством только мешала ему.
«Ты не можешь ему  прислуживать, ты не должен  этого делать, ты забыл заветы Мудреца...»

Ффырк!
- Я всё могу. Особенно если это принесет мне нехилые барыши. - пробормотал мужчина, уже не замечая, что парочка куда-то исчезла. Может оно и к лучшему. Схватив заговоренный свиток, Фрэн развернул его, и быстро черкнул что-то на пергаменте..

- Я не смогу выйти замуж. Я уже помолвлена с другим, и не стану рассматривать возможность замужества, пока мне не докажут смерть моего жениха. - прошептала Земфира.
- Растудыть тебя к шиншиллам... – проворчал Ивия,  сжимая иголку смазанную снотворным в кармане. – Я тебе объясняю чистым тревертонским языком: не стану я тебя замуж брать, я знаю больше, чем ты можешь предположить.
- В смысле?!
- Мне не с кем было прощаться перед войной, поэтому я наблюдал, с кем прощаются другие. Мы с Гурием были в одном полку.
Земфира поймала себя на том, что расплывается в широкой улыбке. Хитрый он, этот одноглазый. В самом деле – маэстро.
- Тут есть запасной выход? - изображая подмигивание вдруг произнес мужчина.
Земфира кивнула, и махнула рукой в сторону двери.
Легкий укол в руку заставил тихо ойкнуть. Затем обволакивающая тьма поглотила Земфиру. Засыпая, она сжимала свой кулон.

Вечером?
Гурий отрешенно наблюдал за тем как медленно встает ядовед.
Ивия отряхнулся от налипшего на кафтан мокрого песка, и развернувшись на пятках, сделал вид что он тут вообще ни причем, и вообще он так, мимо проходил.
Но Ивия не знал, что дал лекарю какой-то лучик надежды. Вдруг это Фрэн лгал, а Кехт сейчас говорит правду?

Конспирация - понял Гурий.  "Она родная" - отозвался его внутренний голос.
Часы, оставшиеся до заката, тянулись бесконечно медленно.
Чтобы чем-то занять руки, и не чувствовать этого гнусного ощущения собственной бесполезности Гурий снова взялся за лопату.

Если бы он только знал, как это ему скоро понадобится.   
Лопата врезалась в промерзающую землю,  ровно как тогда на войне.
Вверх, вниз, в сторону. Ворочать тяжелые комья земли он привык.
Земля пахла сыростью, и отчего-то кровью.
Порой хотелось умереть, настолько было холодно. Одиноко и пусто.

- Ну давай, ты что издеваешься?! Давай катись! Мне нужен вечер, вечер, Смотрящий забери! - рычал Гурий.
Доведя себя до того самого состояния, когда пальцы уже не гнулись, а спину ломило, Гурий отшвырнул лопату.
Буквально вполз в дом, и тут же схватился за свиток, принесенный Кертом.
Чтение всегда помогало ему успокоить нервы.

Часы едва пересекли заветную отметку. И ровно в ту минуту, когда спящую столицу окутывала ночь, из неприметной лачуги, озираясь словно крыса,  выскользнул человек в черном балахоне.
- Пойдем! Держись за мной.
Девушка, молчаливая словно тень, послушно последовала за ним.
Мимо постов стражи, мимо старого кладбища.  Пожалуйста, только не надо  нас замечать.
- Кто  ты? - Ивию схватили за плечо и встряхнули. Земфира не зная что делать припустила к забрезжившему уже на горизонте огоньку в окне маленького домика.

- Я бродячий торговец -  усмехнулся Ивия, коверкая тревертонские слова на яковитийский лад. - Пришлось вот выучить язык этого вашего... как это на общем языке-то...
- Тревертона, старый жулик. - почти дружелюбно произнес страж,  приставляя к горлу одноглазого меч.
Как никогда ядоведу хотелось завопить о том что он вообще-то ветеран войны и вообще, ему бы не на скрипке за жалкие медяки играть... Но раз уж выбрал себе роль бродячего торговца ни пойми откуда родом - играй до конца.

Было трудно удерживать маску безразличия на лице. 
"Не лезь к ней сразу, она многое забыла, помни об этом."
В глазах Земфиры Гурий видел откровенное непонимание. Настолько... чуждое, что захотелось тут же обнять девушку, и защитить от всего. А Фрэну накостылять, и знатно.
Когда щелкнул ключ в замке, Земфира почувствовала себя в безопасности. Почему-то этот человек не внушал ей безотчетного страха как тот же Фрэн или его дружки-приятели в черных рясах. Скорее любопытство.

Земфира по своей старой привычке   пыталась быть как можно более незаметной. Так продолжалось до тех пор, пока знакомый незнакомец не приблизился к ней.
"Я сказал, что вернусь. И не смей в этом сомневаться"
Земфира прикрыла глаза. Воспоминания тут же хлынули потоком.
То, что было три года назад... Война, бесконечные переговоры брата о том, что он отправит ее в Яковитию, на съедение крысам-оборотням если она "посмеет дурить"...
К "дурению" приравнивалось все, что она делала. Даже то, что она вела дневник.
А после проводов на войну - Земфира вспомнила, как брату удалось задурить военачальнице голову. Скорее всего смутить ее до боли, так что она сама отказалась от мысли забрать его в армию.

"Вспоминай. Времени мало. Вспоминай."

- Война закончилась. - услышала Земфира голос Гурия на самой границе сознания.  - Я буду теперь защищать тебя.

- Правда? - прошептала Земфира, делая шаг навстречу Гурию. Он кивнул,  прижав ее к себе.
-  Черный совет! Не отдавай меня им...
- Как ты могла подумать, что я отдам тебя какому-то Совету?

-  Я никому не рассказывала! А Фрэн запирал меня на чердаке! - почти что кричала Земфира,  цепляясь за Гурия. 
Как бы эти воспоминания не начали сводить ее с ума.
- Синяки сошли, дневник сожжен, сам Мудрец ничего не докажет!

Взять за руку и не отпускать.
- Гурий... - пробормотала Земфира. - скоро меня хватятся. Я должна идти.
С этими словами магесса протянула Гурию заколдованный свиток.
- Шепнешь в  сгиб пергамента  чье нибудь имя и услышишь голос...
- Ну... ты знаешь, что я буду шептать только твое имя. - лекарь даже фыркнул от глупости сказанной фразы. Земфира улыбнулась, держа его за руку.
- Комендантский час. Я должна скрыться, иначе меня казнят. Женщины не должны показываться  после заката на улицах.  Не должны... Хотя... стражники будут только рады, если им попадется наивная девчонка, еще не знающая о комендантском часе Черного совета. - Земфира усмехнулась.

- Прав был Фрэн! Бездарь я, даже обед приготовить толком-то не могу, - Земфира чуть не плакала, безнадежным взором оглядывая окончательно испорченный суп. И пересолила - а вот нечего было Гурию блуждать где-то рядом отвлекая на себя слух и взгляд магессы...
- Даже ты лучше меня готовишь - вздохнула Земфира, наблюдая за тем, как Гурий  ловко снимает с печи окончательно испорченный ею обед и достает что-то из шкафа.
Странно было наблюдаать за тем как мужчина, вроде бы взрослый и к тому же еще и женатый - готовит абсолютно и целиком сам... Земфире вдруг стало стыдно за саму себя. С детства Фрэн не подпускал ее к печи, все время тыкая ее носом в то, какая же она бездарь, и вообще ее к печи пусти - дом заново отстраивать придется.

---
Никакая ты не бестолочь и не бездарь, думал Гурий увлекая Земфиру за собой.
- Ты еще всему научиься. Запомни, в том что ты считаешь себя... ни пойми кем - лекарь не решился назвать жену "глупой" - виноват только твой идиот-братец. А у нас еще все будет.
И дети в том числе.

---
Идиллическая жизнь временно усыпила бдительность Гурия и Земфиры. В общем-то можно было сказать, что они забыли о подлой деятельности Черного совета в целом, а в частности - о кознях Фрэна.
Сокольничий затихарился, но ненадолго. Гури заметил, что Керт пропал, и теперь указы лорда доставляет какая-то девчонка, или вовсе не доставляют.
"Ты обязан подвести их к эшафоту, но так, чтобы никто не заподозрил совет в причастности к их казни.
"Да с удовольствием. Моя, так сказать сестра - предательница. А предателей обыччно должны казнить, разве нет?"
"Именно. Но запомни, Воробушек, никто, никто не должен заподозрить тебя и Совет."
Тогда Фрэн и повадился воровать свитки с указами лорда. Ведь незнание законов не освобождает от ответственности - и Фрост это твердо усвоил, постоянно тыкая в эту истину носом сестру.
Но однажды коварный хитрый план все же не сработал - Гурий заметил кто тырит свитки...
Понимая, что выходит щекотливая ситуация, Фрэн  пытался сперва обвинить Гурия в том, что его любовь к Земфире - плохо поставленный спектакль, имеющий только одну цель - переспать с девчонкой и смыться куда подальше.

Гурию от такого просто смешно становилось - Земфира успела  рассказать ему о том, что брат и сам не лыком шит, бросал на нее неоднозначные такие взгляды.
---
В последнее время Гурий стал замечать, что Земфира хоть и сносила всю принятую пищу куда-то там в кусты и ходила бледная и вялая  начинала стремительно полнеть.
Поначалу ей это даже нравилось, но когда живот перестал влезать в половину ее платьев - тогда-то  Гурий и подсказал ей, с чего все это такое.
- А не с того ли этого тебя тошнит? - сквозь смех стал просвещать супругу лекарь.
- Вот этого-то я и боюсь. Вот возьму, рожу  зимой, и...

- Не бойся, прорвемся...

Конечно, Гурий слышал о прогнозах магов. да и сама по себе Земфира все время поминала Великую зиму.
Гурию же нечего было бояться - он сам родился в одну из таких зим.  Та зима была по-настоящему "великой" - она длилась шесть лет, и длиннее ее в Тревертоне пока не бывало.
- Я сам - человек Великой зимы. Жив как видишь.

----
В Тревертоне заметно холодало.  Трава по утрам стала покрываться инеем, а Земфира замечала, что малыш с каждым месяцем толкается все сильнее.

Все бы конечно ничего, если бы в до не зачастили в большинстве своем странные гости просящие о помощи.
- Вот! последние теплые вещи продала чтобы налог заплатить! А по вечерам коченею! И Керт пропал! Все плохо, плохо, плохо!..

"Хитана в обычной мастерландской манере. То хи-хи, то ой все плохо." - Гурий уже начина раздражаться этой манерой бардессы постоянно бегать к нему. У самого последняя шуба, которую Земфире отдал, чтобы теми же вечерами не мерзла. Беременная, скоро уж рожать, а вечера все холоднее...
Удержав на языке пару нагло-резких реплик Гурий таки-впустил подругу в дом.
Несчастная тут же была взята в оборот нервной на почве беременности Земфирой.
- Ага, стану я на нее лишнюю крупу переводить, Гурий выстави эту голодранку, а?!
- Между прочим... - Хитана обхватила себя руками, и ненадолго замолкла - Между прочим мой муж погиб на войне, а Гурий жив! А в детстве мы, глупые дети, на крови поклялись друг другу приходить на помощь что бы ни случилось!

Земфира схватила ртом воздух, не найдясь что ответить. А ведь действительно, жизнь порой несправедлива!
- Извини... - выдавила из себя магесса и вдруг схватилась за живот.
"В конце-концов... Гурий же помог Освальду на той чертовой войне?!" - пронеслось у Хитаны в голове.

----

"Черт подери. Кажется, я потеряла сознание..." - подумала Земфира с трудом разлепляя глаза. В нос бил резкий запах нюхательной соли.
- Агу. - донеслось до нее как сквозь вату.
- Ну вот и пришла в себя! - голос Хитаны заставил окончательно проснуться.
- Слова Смотрящему... - выдохнул Гурий.
Чувства потихоньку возвращались к магессе. Запеленутый во все рубашки Гурия младенец тихо агукал. Магесса резко села на кровати, и взяла ребенка на руки.
- Не бойся, девчонка не из песка сделана - захихикала неугомонная Хитана. - не рассыплется. Я вот оже когда Керта родила все обращалась с ним как со стеклянным, все  время чего-то боялась! И ничего, дорос мальчишка до шестнадцати лет...  и пропал.
- Черный совет - прорычала Земфира, бессознательно прижимая дочь к себе. - Леанну я этим уродам не отдам...

В тот же день начало подмораживать уже серьезнее.
- Я – человек великой зимы, мне не привыкать к морозам. –ворчал Гурий, укутывая Земфиру и ребенка своей шубой. Магесса сидела с ногами забравшись на кровать и кутая Леанну во все платки, которые нашлись в доме. 
- Знаешь что, Гурий?! – клацая зубами от холода, шипела Земфира, - Я буду очень надеяться, что твоя холодоустойчивость передалась Анне! Иначе мне от нее ни холодно ни жарко! Это ты морозы переносишь...
- Еще одна причина, почему мы не сильно-то болтливы – можно легко застудить себе горло, и умереть от голода.
- Где связь, Гурий?!
- Шея у тебя опухнет так, что будет больно глотать, а в конце-концов пища перестанет попадать внутрь...
На несколько мгновений повисла тишина. Леанна выпросталась из платков, суча ножками, и ощутив холодное прикосновение сквозняка – захныкала. Гурий кинул на жену свирепый взгляд.
- Безответственная ты мать! – окончательно разозлившись прохрипел лекарь, вновь закутывая Леанну платками.
Магесса отвела глаза, прячась от обвиняющего взгляда мужа.
И правда, они слишком увлеклись спором... Настолько, что она не уследила за дочерью! Действительно, бездарь безответственная!
Гурий сел рядом с Земфирой, и осторожно приобнял ее за плечи. Земфира вздрогнула.
Все равно он мерзнет, хоть и говорит что это не так. Магесса неожиданно поняла, почему Гурий поступает именно так.  Он отдал почти все свои вещи, чтобы согреть их с Леанной!

- Все слишком серьезно – прошептал мужчина, баюкая дочь. – Все слишком серьезно. Я не хочу, чтобы вы умерли от холода. Нужно что-то сделать, чтобы стало хоть капельку теплее, хоть на унцию лучше!

«Я обещал самому себе – напишет позже Гурий в свих заметках, - пожертвовать собой, ради того, чтобы Земфира и Леа пережили эту зиму. Мне неизвестно, сколько она продлится, но уже сейчас по вечерам холод начинает проникать в нас, лишая сил. Я с трудом удерживаюсь от падения в снег, когда вынужден ковыряться в земле, чтобы найти  хоть какие-то камни, чтобы  продать их и заплатить налог за Леанну. По факту рождения дочери меня вынуждают платить еще пять тысяч.
Я отдам все что у меня есть, лишь бы они были живы... Земфира, Леа...»

Проходят годы. Налоги растут.  Пять тысяч золотом с трудом наскребаются...
Через дом Гурия курсируют все более странные незнакомцы. Пока везет, они оказываются дружелюбны.
Дороги замело, и лекарь прекрасно понимает, что иначе чем пешком не доберешься.
Незнакомцам же такой путь привычен. Они сами порой об этом говорят.
Хрупкая с виду девушка в который уже раз взялась доставить мешок с золотом – налогом.
И по тому, что до сих пор никто не пришел и не забрал Земфиру и Леанну – становится понятно, что добрая самаритянка добросовестно выполняет свое обещание.

Годы идут, Леанна растет. Гурий же понимает, что тот час, когда на его волосы ляжет нетающий снег  - неуклонно близится. Не хочется об этом думать... Но приходится.
- Я должен многое успеть – лишь эта фраза позволяла ему всегда оставаться «на плаву» - Я обязан сохранить их, чего бы это мне не стоило.